Джонас аккуратно, но настойчиво отодвинул подругу от себя.

– Пока тебя не было, – он прочистил горло, – я честно старался не высовываться. Сам решил быть трусом, избегая Луку, только бы не спровоцировать его на новую драку. Как оказалось, зря – выходец Куниц давно забыл обо мне, найдя себе новое развлечение.

Айя внутренне собралась. Лицо ее друга мрачнело с каждым сказанным словом. Она пожалела, что не поставила Луку на место тогда, после первой стычки.

– Уж лучше бы крысиный выродок и дальше издевался надо мной. Я ведь никогда не был один: ты и Лацерна, вы прикрывали меня перед другими, и сейчас нет человека, который сомневается на мой счет. Но… Лука, – Джонас стиснул зубы, словно ему было больно, – нашел мальчика, за спиной которого никого нет. Тихий ученик, слабый маг на два года младше нас, для отпрыска Куниц стал развлечением взамен утерянного. Я не раз видел, как Лука издевается над ним, но не находил в себе смелости вмешаться. Звал на помощь и только терял время – пока приходили учителя или ученики постарше, выродок скрывался со своими приспешниками. А тот паренек, его жертва, отказывался доносить на обидчика. И Лука, видя, что ему все сходит с рук, только распалился. Первоклассник неделями ходил в ссадинах да ушибах, пугался малейшего оклика; стал избегать тех, с кем общался раньше… От меня же он бежал еще дальше, чем от своего мучителя.

Джонас резко повернулся и ударил кулаком в стену, испугав Айю. Его голос превратился в рык, и принцесса невольно вспомнила о Лацерне.

– Я знал, что должен вмешаться. Но продолжал надеяться на тебя. Думал, что ты вернешься и поможешь мне втоптать Луку в землю. Нет, расправишься с ним вместо меня. Считал дни до твоего возвращения. И просчитался. Мальчишка, не выдержав издевательств, вчера выпрыгнул из окна. Две сломанные ноги и последующий месяц в лечебнице – вот результат моих надежд. Лекари обещают, что он встанет на ноги, только моей вины это не умаляет.

Айя молчала, потрясенная услышанным. Великие Санкти, ее не было всего месяц – почему мир вдруг взбесился, позволяя школьникам безнаказанно вершить расправу над более слабыми? Откуда в Луке столько дерзости?

– Мальчик не указал на виновного? – спросила принцесса и не удивилась, когда друг покачал головой.

– Я был у директора с доносом. Мне приказали оставить обвинения и не приближаться к сыну Куниц. Теперь, если возле него хоть свеча вспыхнет, директор первым делом подумает на меня.

– Хорошо устроился, – хмыкнула Айя, дивясь, как Луке удалось использовать обвинения Джонаса себе на руку. – Ничего больше не делай. – В ее голосе прозвучали приказные нотки. – Я попробую разобраться.

Только сказав это, Айя поняла, как сильно ошиблась – тучи над другом превратились в сплошную пелену, отражаясь бурей в зеленых глазах.

– Я и так ничего не делал. Видишь, к чему это привело? Хватит. Я, слышишь, я должен все исправить, иначе грош цена мне как человеку.

– Прекрати, – отрезала Айя, понимая, что Джонас скатывается в дебри отчаяния. – Если бы каждый человек мог исправить то, о чем сожалеет, мы бы чаще совершали ужасные поступки, не боясь своих ошибок. Мальчик выпрыгнул. Все. Ты хочешь исправить это или успокоить свою совесть? Если первое, значит, прими мою помощь и живи дальше. Если второе… тут я тебе не помощник.

Принцесса протянула Джонасу руку. Драконий сын долго смотрел на девичьи пальцы, гадая, смогут ли они стать его спасением. А затем сжал их в своей ладони.

* * *

Глубина оказался терпеливым слушателем. Поначалу рассказ принцессы показался ему нелепой шуткой. Мужчина ждал, когда же Айя перестанет городить околесицу, но по мере откровений дочери короля пришло осознание, что она всерьез. Джонас, этот тихий, трусливый мальчишка, жил без магии. Интересно, насколько может обезуметь птица, не способная летать? Теперь паренек казался водному магу диковинкой, которая умело красит перья в нужный цвет и вызывает долю опасения. За его бережно прилизанной нормальностью обязано прятаться инакомыслие. Он просто не может быть таким, как обычные маги.

Айя не заметила, как перестала излагать сухие факты. Успокоенная сдержанным молчанием, она позволила рассказу наполниться красками, пусть и мрачных оттенков. Не было времени вспоминать о хорошем. Главное – доводы в пользу друга.

Глубина узнал о том, что Джонас, помимо отсутствия магии, ничем не отличался от других людей; о том, как унижали драконьего сына, и о мучителе, который прикрывался громким именем. Мужчина не особо удивился сущности Луки – в конце концов, в его личном списке недостойных магов сыну Куниц не удастся сместить принцессу с пьедестала. Уж слишком мелкие у него провинности.

Когда же пришел черед рассказать о храме, на Айю нахлынула неожиданная робость. Пряча глаза, она описала сон и наваждение, которое гнало ее вперед, в поисках дороги к утаенному Владыками святилищу; упомянула об уже пройденном пути вплоть до того момента, когда Джонас отправился с Антеей к Медведям за старыми записями о Рамалисе Тихом.

– Я не думала, что все так обернется, – закончила Айя, поплотнее закутываясь в сюртук друга. – Даже не догадывалась, что книга приведет к сокровищнице. Старания Медведей защитить свиток только подтвердили мои догадки. Спрятанное в храме бесценно, и на его охрану брошены великие силы.

Тео же интересовало другое. Теперь, когда перед его глазами была цельная картина, а на руках – управа сразу на двух наследников, охранник чувствовал себя главным. Отныне и принцесса, и ее непутевый друг не втянут в свои игры невинных людей.

Долор подошел ближе к госпоже. Айе пришлось даже поднять голову вверх, чтобы выдержать его взгляд. Бой с холодным океаном – именно так принцесса ощущала те долгие минуты в ожидании приговора Тео.

– Ты ставишь себя выше Владык, – едва слышно, будто шелест волны, растаяли слова над головой девушки. – Ты не имеешь права посягать на сокрытое ими, будь оно во благо одному человеку или же во вред тысяче. Не имеешь права покрывать человека без магии. Твоя самоуверенность не имеет пределов, Айя.

– Кто, если не я, доберется до правды? – спросила принцесса, подсознательно готовясь к битве. Если ей не удастся достучаться до охранника сейчас, то Глубина станет им врагом. А с таким противником продолжать поиски она не сможет.

– Я не отличаюсь от тебя, Тео. Я потеряла брата и, чтобы защитить Джонаса, готова даже в пещеры к Тенебрис свой нос засунуть. Ты поступил так же.

Айя вздохнула, собираясь с силами. Стыд за невысказанное уже жег в горле, но останавливаться было поздно. Уж лучше ранить словом, чем забрать жизнь.

– Ты ринулся за Джонасом в сокровищницу не из благородных порывов, а чтобы облегчить свою совесть. На жизнь моего друга тебе плевать. Антея – другое дело. Ты увидел шанс спасти жизнь одной Медведицы взамен другой, которую не уберег.

Айя знала, куда бить. И, увидев лицо Тео, на миг поверила, что он убьет ее прямо сейчас, не дожидаясь исполнения условий договора. Его ненависть рвалась наружу, сметая всякие барьеры; Долору стоило огромных усилий взять верх над своими эмоциями.